Некий скифский монах, Дионисий Младший, аббат одного из римских монастырей, умерший в 556 году, относил рождение Иисуса к 754 году от основания Рима и к 4714 году по юлианскому летосчислению. До 17-го века христиане повсюду держались этого года и с него началось летосчисление, известное под названием: «общеупотребительного, народного летосчисления». Но эта система счисления признана ошибочной. И нет такого историка, который не знал бы, что Иисус родился по меньшей мере тремя или четырьмя годами ранее.
В Евангелии мы найдем четыре весьма важных указания, позволяющие нам достаточно верно определить время рождения Христа.
По ев. Матф., гл. II, 1 (Ср. Лука, I, 5 и Матф., II, 22), Иисус родился во время царствования Ирода I Великого.
По ев. Луки, гл. II, 1, Он родился во время общенародной переписи в удее при императоре Августе.
По ев. Матф., гл. II, 2, 15, звезда явилась волхвам на Востоке и привела их в Иерусалим и к тому месту, где родился Христос.
Наконец, по ев. Луки, гл. III, 23, Иисусу во время Его крещения было около 30 лет. Внимательное рассмотрение этих разнообразных данных заставляет нас отнести рождение Иисуса ко времени после 746 г. и до 751 г. от основания Рима, потому что перепись в Иудее могла быть не ранее 747 г. от основания Рима; Ирод же умер в 750/751 г. от основания Рима.
Год смерти царя Ирода
Указания Иосифа Флавия по этому пункту чрезвычайно точны. Откроем книги «Иудейские Древности» (XVII, 8, 1,6, 10) и «Иудейская война» (I, 33, 8): и в той и в другой мы увидим, что Ирод умер спустя 37 лет после декрета, изданного сенатом о возведении его на царство, и 34 года спустя после фактического обладания им этой властью.
Декрет сената был издан только по совместному настоянию Октавия и Антония. Оба претендента должны были примириться, но это примирение состоялось только по смерти Фульвия, в 714 г. от основания Рима, по свидетельству Диона Кассия (48, 28). Следовательно, только к этому году нужно отнести воцарение Ирода на троне иудейском. Так как он царствовал 37 лет, то смерть его последовала в 750/751 г. от основания Рима.
Хотя сенат и наименовал Ирода царем в 714 г., но в действительности власть его в Иудее утвердилась только тогда, когда он с помощью римлян отбил ее у Антигона и его приверженцев. Итак, Иерусалим был взят и Антигон разбит три года спустя, в 717 году, и, как замечает Иосиф, в третьем месяце Сиван (июнь—июль). Тридцать четыре года царствования, по счету Иосифа, также приводят нас к 750/751 году от основания Рима.
Нужно заметить, что, следуя обычаю своего народа, Иосиф вел счисление лет царствования, начиная с месяца Нисана, так что если одного дня не доставало до 1-го Нисана или один день переходил за это число, все равно он считался равным полному году.
Продолжение и конец царствований трех сыновей Ирода приводят нас к тому же заключению.
Архелай свергнут с престола и сослан в изгнание на десятом году своего царствования, именно в 759 году; следовательно, он получил свою власть в 750/751 г. от основания Рима. Филипп, четверовластник Итурии и Трахонитиды, умер на 37 году своего царствования, в 786 году; поэтому он начал свое царствование в 750/751 г., после смерти Ирода.
Ирод Антипа, четверовластник Галилеи, сослан в изгнание в город Вьенн, в Галлию, после 43-летнего царствования, в 793 году. Поэтому первый год его царствования надо отнести к 750/751 году.
Астрономия приходит на помощь истории, удостоверяя и определяя точность года смерти Ирода. За некоторое время до его смерти, по свидетельству Иосифа (Древн., XVII, 6,4), было лунное затмение. И действительно, астрономические вычисления устанавливают со строгой определенностью (Ideler, Handbuch d. Chronohg.), что в ночь с 12 на 13 марта с 1 ч. 8 м. до 4 ч. 12м. было лунное затмение, наблюдаемое в Иерусалиме. Ущерб луны 15 Нисана пришелся в 750г. на 12 апреля. Если Ирод умер, судя по предыдущему, семью или восемью днями ранее, то, следовательно, его смерть произошла в один из тех месяцев, которые шли за Пасхой 750 года.
Общая перепись при Августе
По свидетельству св. евангелиста Луки, рождество Иисуса в Вифлееме совпадает с общей переписью, которую приказал провести Август и которая была действительно проведена в Сирии во время правления Квириния.
Эту всенародную перепись многие из исследователей отрицают. Ев. Луку обвиняют в том, что он по ошибке смешал факт переписи с тем, который произошел десятью годами позже, при том же Квиринии, правителе Сирии, во время изгнания Архелая, когда Иудея была обращена в римскую провинцию.
Для Евангельской истории вопрос этот имеет весьма важное значение. Если решить его в смысле отрицательном и согласиться с обвинением ев. Луки, то что же остается тогда от его свидетельства, повествующего нам о рождении Иисуса в Вифлееме и о переписи, которая привела в этот город Иосифа и Марию?
Затем невероятно, чтобы св. евангелист Лука мог смешать оба факта переписи, так как он знал это и делает ясный намек на них (Лука, II, 2. Ср. Деян., V, 37). Первая перепись, о которой он говорит в своем Евангелии, была только переписью народа: Мужчин, женщин, детей по месту их рождения, тогда как вторая перепись (Деян., V, 37) была сделана с целью исчисления податей и подчинения под свою власть иудейского народа, искусно подготовленного к этому первой переписью. Первая перепись происходила под руководством наместника Сирии Квириния, а вторая окончилась во время правления того же Квириния, ставшего претором Сирии, к которой он окончательно присоединил и Иудею.
Итак, следует остановиться на том, что общенародная перепись была сделана по повелению Августа, что она распространилась на всю Иудею и происходила незадолго до конца царствования Ирода; ею руководил Квиринии, императорский наместник в Сирии; эту перепись нельзя смешивать с той, которая была сделана десятью годами позже и служила как бы окончанием переписи, начатой при Ироде. Мы думаем, что имеем возможность беспристрастно доказать историческую достоверность этих фактов и тем избавить Евангелие Луки от анахронизма, в каком его упрекают, и дать гл. II, 1 и 2 ст. этого Евангелия надлежащее толкование, которое не вправе отрицать никто из ученых.
Знаменитый романист Момсен решительно высказался не только против факта всенародной переписи в Иудее перед низложением Архелая в 759/760 г., а даже против возможности данного факта. Но подобное заключение легко можно опровергнуть; оно слишком нелепо и оскорбительно для историка, когда так глумятся над богословами и над всеми, кто хоть и подражает им, старается сначала убедить себя, а потом и других, что подобная перепись действительно была в известное время (Mommsen, Res gestoe August., 125).
Мне кажется абсолютно необходимым дать несколько точных подробностей об этой римской переписи.
Конечной целью ее было — определить число римских граждан и иметь официальные сведения о происхождении, имени, возрасте, сословии и состоянии всех свободных жителей империи.
Формальным основанием этой переписи было распределение податей, которые получили отсюда название «сепз», «сепзш» — поземельная подать.
Подпись каждого человека в записи сопровождалась клятвой в верности. Таким образом перепись в руках властителя становилась средством для подчинения народа под свою власть.
У всех почти народов, подвластных Риму — у галлов, бретонцев, испанцев, силезцев, киликиян и иудеев, требование подати и клятвы редко обходилось без возмущения, часто ужасного по своим последствиям.
Эта административная мера налогов тесно связана с общей финансовой системой, введенной в Риме, и столь искусно и настойчиво применяемой Августом. Чтобы понять ее смысл, необходимо помнить о введении поземельной описи во всей империи и всеобщей реформе календарного летосчисления. В сущности, Рим хотел установить плату подати: чтобы обложить каждое отдельное лицо податью, нужно было исчислить количество народа; чтобы ввести поземельную подать, нужно было иметь сведения о собственности и имуществе народа; наконец, чтобы обозначить время для сбора податей, нужно было произвести реформу календарного счисления.
Август не упустил из виду ничего: он назначил особых счетчиков для исчисления народа; его землемеры измеряли поземельную собственность: и, начиная с первой всенародной переписи, Август предложил египтянам и грекам летосчисление по солнечному году, уже введенному в Риме.
Все эти действия увенчались сбором поземельной и подушной подати.
Личная перепись должна была производиться по месту происхождения и рождения, следуя обычаю, освященному консула Клавдия, жившего за два века до Р. X.
В переписи требовалось обстоятельное объяснение всех малейших подробностей. Свободный житель империи должен был вписать свое имя, дать клятву в верности, обозначить стоимость своего имущества, имя отца, матери, жены и детей (Дионис. Галикарнасск. IV, 5, 15).
По свидетельству Ульпия Тирского (1,11, De censibus), каждый должен был отметить и свои лета. И он объясняет,, это требовалось: подать налагалась по числу лет, 1 как в провинциях Сирии личная подать бралась с мужчин только после 14 лет, а с женщин после 12.
Женщины свободного сословия также вошли в перепись (Дионис. Галикарнасск. IV, 15). Эта особенность указывает на различие иудейской переписи от римской. У иудеев этого обычая не было. У римлян же женщины должны были один раз в год платить сами подушную подать. Впрочем, известна вся торжественность «Paganalia», установленной Сервием Туллием, о которой упоминает Дионисий Галикарнасский, современник Августа (IV, 4). Все жители селений (pagani) должны были явиться и каждый обязан был принести«numisme». Данная монета была различна для мужчин, женщин и детей. В этом сказывалась способность римлян вдаваться в частности. Те, кто наблюдал за взносами, знал, таким образом, число жителей каждого селения, их лета и пол.
Обязанность женщин вписываться в общую перепись существовала очень долго. Созомен (Hist.eccles., V, 4), упоминая о подобной переписи в Кесарии во время правления Юлиана Отступника, пишет, что «множество христиан, женщин и детей получили приказание внести свои имена в общую перепись».
Перепись совершалась именем и повелением Августа. «Император, говорит Suidas избрал двадцать человек, наиболее выдающихся по их жизни и достоинствам, и разослал их во все подвластные ему провинции, чтобы там от его имени произвести перепись людей и их имущества; в то же время он приказал, после этой переписи, сделать предварительный сбор подати для общественной казны».
Из этого указания следует, что громадное дело всенародной переписи поручалось специальному уполномоченному императора и не доверялось обыкновенным префектам, управлявшим провинциями.
В подобном распоряжении ясно сказывается осторожный и осмотрительный характер римлянина. Разделяя обязанности, он упрочивал само дело, и, доверяя перепись лицам, облеченным высшей властью, предупреждал тем самым лихоимство проконсулов.
Эти особые уполномоченные назывались «censitores» — сборщики поземельной подати, или «legati pro praetore». При исполнении ими своих обязанностей им помогали подчиненные «adjutores ad census».
Император сам лично заведовал в 27 году, перед рождеством Иисуса Христа, в Нарбонне проведением переписи. Когда же он после этого назначил туда Друза, чтобы продолжать эту перепись в шести провинциях Галлии, в каждой из этих провинций находился уже свой самостоятельный правитель.
Шестьдесят лет спустя после Р. X. Тацит (Анналы, XIV, 46 и след.) говорит о новой переписи в Галлии. Но кто же производил ее? Обыкновенные правители провинции? Нет, но уполномоченные лица, имена которых он называет: Квинтий Волюзий, Секст Африкан, Требеллий Великий.
Сборщик поземельной подати — «censitor», как это видно из примера Германика, бывшего сборщиком тринадцать лет (после Р. X.), иногда получает и высшее командование над войсками той страны, в которой он проводит перепись (Тацит, Анналы, I, 31, 33).
Переписи играют огромную роль в царствование Августа. Он приказывал производить их каждые пять лет в Риме и более одного раза производил их во всей остальной Италии и во всех провинциях империи.
Со времени битвы при Акциуме до дня его смерти насчитывают около девяти переписей. Три из них имеют весьма важное значение и были занесены в знаменитую надпись Анкиры.
Во всяком случае нужно принять во внимание, что этот испорченный мрамор говорит нам только о переписи римских граждан, а не всех жителей провинций империи.
Судя по знаменитой надписи на мраморе, в правление Августа переписи эти были произведены три раза: первый раз в 726 г. от основания Рима, 26-ю годами ранее начала общепринятого летосчисления, вместе с Агриппой, его товарищем по консульству; второй раз проведена была за 7 лет до Р. X., в 746 г. от основания Рима, им одним, когда он был облечен властью консула, во время консульства Цензорина и Азиниуса; третий раз в 13-м году после Р. X. и в 767 году от основания Рима, в последний год своего царствования, вместе с Тиберием, его союзником в империи, во время консульства Секста Помпея и Секста Аппулея. Если перепись в провинциях действительно происходила, то, очевидно, только впоследствии и как дополнение переписи римских граждан. Обе переписи пополняют одна другую; они были величайшей услугой, которую городское начальство, призванное производить эти переписи, могло оказать империи.
Впрочем, обычай общенародной переписи всех граждан, подобно переписи населения колоний и других свободных жителей, наблюдался еще до Августа. (Тит Ливии, XXIX, 37; Тацит, Анналы, XIV, 16).
За неимением точного подлинника, возможно ли, по крайней мере, найти достоверное свидетельство о том, что эта перепись действительно производилась в провинциях?
Тацит, Светоний и Дион Кассий говорят об этом утвердительно.
Действительно, Тацит (Анналы, I, II) упоминает об одной книге, Libellum, написанной рукой Августа, где были в точности обозначены все атрибуты империи: число граждан и войска, количество флота, подвластных царств, провинций, пошлины и налогов, расходов и сбережений.
Светоний (August, 101) также говорит об этой книге, которую он называет Breviarium Imperii, где император собственноручно пометил, сколько у него было солдат под знаменами, денег в государственной казне и сколько недоимок.
Дион (LVI, 33) повторяет слова Светония, добавляя: «и все подобные вещи, относящиеся к управлению империей».
Такие подробные и точные указания нельзя выдумать; они возможны лишь при обширных исследованиях этого вопроса, и я спрашиваю у каждого историка по чистой совести, каким же именем назывались тогда в империи все эти действия, как не общенародной переписью?
Возобновлялась или продолжалась эта перепись в течение трех пятилетий, упоминаемых в таблице Анкиры? Я этого не знаю; но вероятнее всего, что вторая перепись скорее подходит, чем две остальные, к великому событию Рождества Христова.
В 746-м г. от основания Рима и в 7-м г. до Р. X. в империи царят полный мир и тишина. Храм Януса закрыт на 12 лет; Август, находясь в зените своей славы и могущества, всецело занят административными реформами. Он измеряет землю, переписывает своих подданных, переделывает календарное летосчисление, утверждает распределение податей и регулирует их сборы.
Таким образом, все доводы чисто исторического свойства и очень серьезные основания подкрепляют и оправдывают слова св. Луки: «В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле».
Не говоря уже ни об Орозе (VI, 22), ни об Исидоре Севиль-ском (Orig. V, 36), беспристрастие которых подлежит сомнению, Калиадор (Var., III) и Suidas, из которых первый, опиравшийся на источники, теперь, к сожалению, уже затерянные, и второй, который жил среди памятников древности, еще уцелевших, и от которого сохранилось до нашего времени несколько драгоценных отрывков — оба они свидетельствуют, каждый по-своему, истину и достоверность великого события, имевшего место в 7-м году до Р. X., за несколько лет до смерти Ирода — события, результаты которого указываются нам Тацитом, Светонием и Дионом и о чем только один евангелист Лука ясно утверждал.
Но появляется новое затруднение.
Как могла эта всенародная перепись происходить в Иудее, когда это маленькое царство не было еще тогда провинцией Римской империи? Перепись обыкновенно производилась в провинциях, а не в союзных царствах. В этом весь вопрос.
Признавая, с одной стороны, существенную разницу между странами, присоединенными к Риму как составные части империи, известными под именем колоний и провинций, которые управлялись римскими префектами, и с другой стороны, странами, в которых Рим допускал некоторое подобие независимости, позволяя им избирать себе царей, все-таки было бы огромным заблуждением полагать, что эти страны пользовались настоящей независимостью.
Такие союзники Рима были, в сущности, как некогда народы Италии, настоящими подданными империи, и, подобно им, обязывались платить подать. (Тацит. Анналы, IV, 41).
То же самое происходило в Иудее в царствование Ирода.
Не надо забывать, что представляли тогда для римлян это маленькое царство и его правитель. Они смотрели на Иудею, как на свое владение, и на ее царя, как на своего вассала. Если римляне и допускали, чтобы иудейский народ управлялся своим собственным царем, то это было лишь из-за осторожности: они видели Иудею как бастион от набегов мятежных парфян и арабов. Впрочем, римляне распоряжались там всем по своему личному усмотрению. Разве и Антоний не отдал Клеопатре, которая просила у него всю Палестину, часть этой провинции?
Если Ирод и был царем иудейским, то кто дал ему это право? Не декретом ли сената, Октавия и Антония он был возведен на царство? В своей административной власти ] ли он свободой истинного повелителя?
Далеко нет: каждую минуту правители Сирии являются хозяевами и в Иерусалиме, и во всей Иудее. Ни одно повеление этого «Regulus» не могло иметь какого-либо значения без утверждения римской власти. Если он, по своему собственному усмотрению, мог собирать подать в своей стране, то за это обязывался платить дань императору. Даже если бы он вздумал судить и обвинять своих собственных детей, он должен был каждый раз спрашивать позволения Августа. Он не только обязан был платить дань императору, но, кроме того, еще содержать, как все подвластные князья, «sosii» — вспомогательные войска. В 747 г. от основания Рима Ирод истребил несколько арабских разбойничьих шаек, которые тревожили его границы с запада. В Риме на это посмотрели строго, и Август довел до сведения Ирода, что отныне он будет считать его не как союзного князя, а как обыкновенного подданного.
Такой диктаторский образ правления, судя даже по этим немногим характерным подробностям, достаточно указывает, как относился Рим к маленьким государствам и как необходима для него была перепись, служившая единственным основанием и для определения количества ежегодно уплачиваемой подати, и количества войска, готового всегда выступить на его защиту.
Впрочем, для того, чтобы отнестись с некоторым почтением к этой призрачной независимости союзного государства и не оскорбить чувства национальной гордости, к тому же такого народа, как иудеи, которые всегда готовы к восстанию, в формуле присяги имя Ирода дозволено было присоединять к имени Августа. (Древн., XVII, 3).
Рим обладал особенной и характерной способностью: смягчать, всегда сообразуясь с обстоятельствами, свои законы и применять их к делу в нужный момент.
Нет сомнения, что задолго до преобразования Иудеи в римскую провинцию, окончательно отнявшего у иудеев всякое представление о независимости и начало чему было положено в какой-то степени благодаря решению о взимании подати в 9 году по общепринятому летосчислению, во время правления Квириния Рим старался искусными политическими приемами подготовить к этому преобразованию иудейский народ. Перепись в 747 г. от основания Рима и за 7 лет до начала летосчисления, введенного Дионисием, со стороны Августа являлась первым решительным шагом этого подчинения.
Удивительно, что подобный факт обойден молчанием у историка Иосифа Флавия, который в своих «Древностях» оставил подробное и полное описание царствования Ирода. Это умолчание противопоставляли свидетельству св. Луки, что критики-рационалисты не преминули поставить ему в вину. Я не верю в умышленное умолчание об этом Иосифа; и как Тацит, Светоний и Дион представили нам факты, которых нельзя объяснить без этой всенародной переписи в провинциях империи и в союзных государствах, точно так же и иудейский историк, при более беспристрастном изучении его, дает нам много положительных фактов, которые уже сами по себе подтверждают эту перепись, произведенную в Иудее.
Откроем книгу «Иудейские древности» (XVII, 2, 4); мы прочтем в ней следующие строки: «фарисеями называют в особенности тех, кто имеет смелость противиться царской власти; это — люди способные и вместе с тем склонные к открытой борьбе и готовые всегда вредить». Также, «когда все иудеи принуждаемы были дать клятву в верности кесарю и интересам своего царя, они отказались дать эту клятву. Их было более шести тысяч, и царь присудил их к денежному штрафу».
Какая же это была присяга? Имя кесаря? — тогда не указывает ли оно на римское происхождение? Не есть ли это формула, употреблявшаяся при всех римских переписях? Если известны имена и число всех противящихся фарисеев, не служит ли это доказательством, что они, каждый в отдельности, призывались к комиссарам, на обязанности которых лежало взять с них клятву в верности императору римскому и царю иудейскому?
Большинство ученых без колебаний признали верным подобное заключение, и нам кажется весьма трудным опровергать его.
Некоторые писатели и, между прочим, Wieseler (Chronologische Synopse), так объясняли молчание Иосифа Флавия. Осторожный историк избегает всюду, где только возможно, говорить о всем том, что могло бы возбудить хотя бы малейшее подозрение у римских властей относительно безусловного повиновения им его соотечественников. Отсюда вполне выясняется, например, столь пристрастное изложение им вопроса об ожидании иудеями Мессии и те различные впечатления, которые оно вызывало в национальной жизни иудейского народа.
Еще одно и последнее затруднение вытекает из повествования евангелиста Луки: «эта перепись была первая в правление Квириния Сирией».
История требует точности. Квириний сделался прокуратором Сирии только около 6-го или 7-го года по общепринятому летосчислению; следовательно, он не мог руководить переписью, бывшей при жизни Ирода ранее девятью или десятью годами. Анахронизм очевиден.
Решение этого вопроса дало повод к образованию совершенно различных систем, достоинство которых, по нашему мнению, далеко не равно.
Мы не можем согласиться со способом «in extremis» тех, кто трактует этот 2-й стих, как ложное толкование какого-либо заблуждающегося, недозрелого ума — толкование, измышленное на досуге, которое мало-помалу проникло в самый текст. Так как евангелист упоминал о другой переписи, отличной от той, которая происходила при Квириний, и которая ему известна (Деян., V, 37), то почему не сказал он ни одного слова об этом, что предупредило бы недоумение у читателя?
Наиболее осторожные толкования прибегали к грамматике, чтобы оправдать св. евангелиста Луку; они предлагали переводить фразу из Евангелия от Луки так: «эта первая перепись была проведена ранее, чем Квириний сделался правителем Сирии».
Подобное решение спорного вопроса, которое можно назвать вполне грамотным, было предложено в первый раз Hervaert'ом (Nov. vera Chronol., 1611).
Феофилакт, епископ Болгарский (1070 г.), без сомнения следуя древним греческим толкователям, подобным же образом толковал этот стих евангелиста Луки.
Можно идти далее и придать этому стиху более полный, более точный смысл, переводя его так: «эта перепись проводилась раньше переписи Квириния, правителя Сирии».
Такое пояснение, не менее грамотное, чем всякое другое, имеет то преимущество, что упоминает сразу о двух переписях и устанавливает их хронологическое соотношение.
Третья система, вместо того, чтобы разделять эти две переписи, смешивает их в одну, и перечисление народа, упоминаемое св. Лукой, было как бы началом ее, а поземельная перепись во времена Квириния, десятью годами позже,— окончанием ее. Кажется, что труднее даже грамматически защищать такое толкование, хотя, впрочем, с точки зрения истории прекрасное.
Но почему же нельзя держаться утверждения писателя, говорящего нам, что эта первая перепись, отличная от второй, которая проводилась десятью годами позже, была действительно проведена Квиринием, правителем Сирии?
Правда, мы знаем, что в это время настоящим правителем Сирии был, по свидетельству Тертуллиана, который так же хорошо, как мы, знал текст ев. Луки, не Квириний, а Секст Сатурнин (Cont. Marc, IV, 19).
А разве проведение переписи не могло быть совершено другой властью вместо настоящего префекта? Почему же именно в то время Квириний не мог быть этой руководящей властью по части переписи? Это нисколько не противоречит ни римским обычаям, ни истории.
В самом деле, известно, и я уже упоминал об этом, что проведение переписи в правление Августа было поручено особым уполномоченным лицам, известным своей честностью и заслугами, и в числе других Дионисию — географу (Плиний, Hist. nat., VI, 14). С другой стороны, Тацит (Анналы, III, 48) говорит, что Квириний, который умел оказывать божественному Августу услуги, оцененные назначением его консулом, за двадцать лет до начала общепринятого летосчисления, немного времени спустя, был удостоен замечательных почестей за то, что разрушил укрепления и заставил сдаться гомонадов, населяющих Киликию. Кто мог быть начальником этой экспедиции, о блестящей победе которого Страбон (XII, 15) дает нам новые подробности, подтверждающие сообщения Тацита? Он рассказывает, что Квириний голодом заставил сдаться упорный народ, взял в плен четыре тысячи человек и не оставил во всей стране ни одного человека, способного носить оружие. По нашему мнению, Квириний был легатом Августа, начальником над войском, и со своими четырьмя легионами управлял в одно и то же время Киликией, Сирией и Финикией. Это звание он получил за то, что покорил гомонадов и руководил переписью этих восточных провинций, подчинившихся императору. Этой переписи не избежал решительно никто, ни Архелай, царь Каппадокии, в провинции Киликии, ни Ирод, царь Иудеи, в провинции Финикии.
Так объясняются и вполне оправдываются слова ев. Луки: «эта перепись была первая в правлении Квириния Сирией».
Сопоставляя эту перепись с эдиктом Августа, написанным на мраморе Анкиры в 747 г. от основания Рима, или в 7 году до начала общепринятого летосчисления, мы вынуждены отнести время рождения Иисуса, которое произошло в Вифлееме, к самому моменту переписи. С другой стороны, если Иисус родился раньше смерти Ирода, то Его рождение невозможно отнести на 750 год от основания Рима. Итак, это величайшее историческое событие совершилось между 747 и 750 годами.
Крещение Иисуса
Один из наиболее точных и важных хронологических документов, по которому можно определить время рождения Иисуса и время Его жизни, это Евангелие Луки, III, 23. По рассказу св. евангелиста, Иисусу было около 30 лет, когда Иоанн Предтеча явился на берегах Иордана и когда Иисус Сам пришел к нему, чтобы принять крещение.
Если нам удастся определить год крещения Иисуса, то вместе с этим мы определим и год Его рождения.
Мы надеемся на успех, опираясь на хронологические данные четвертого Евангелия, наиболее достоверные, менее предвзятые и полнее других согласующиеся со словами третьего Евангелия.
Рассказывая о явлениях, сопровождавших крещение Иисуса (I, 31—34; ср. I, 26), св. Иоанн упоминает (II, 13) о первой Пасхе, которую совершал Иисус в Иерусалиме после Своего крещения. Необходимо определить число этой Пасхи, чтобы обозначить крайний срок, к которому мы должны отнести крещение Иисуса: св. Иоанн дает нам возможность определить это драгоценное число.
«На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его?» (II, 20). Итак, в то время, когда иудеи говорили это Иисусу, прошло уже 46 лет с тех пор, как начались работы над строительством храма, который, по свидетельству Иосифа Флавия (Древн., XX, 9,7), был закончен полностью незадолго до начала иудейской войны. Прибавив цифру 46 к тем, которые обозначают время, когда Ирод начал восстановление Второго храма, мы получим цифру года, когда иудеи произнесли эти слова, и вместе с тем год Пасхи, следовавшей за крещением Иисуса. Итак, Ирод начал это грандиозное дело (Древн., XV, II, 1) на 18-м году своего царствования, вероятно в праздник Обновления храма в месяце Кислев (734 г. от основания Рима) и, во всяком случае, наверное, до праздника Пасхи 735 года. Прибавив 46 лет, мы подойдем к Пасхе 781 г., следовательно, Иисус принял крещение от Иоанна Предтечи во второй половине 780 г. от основания Рима. Так как по свидетельству евангелиста Луки Иисусу было около 30 лет, когда Он крестился, то рождество Его должно быть отнесено к 749/750 г. от основания Рима.
Теперь же нужно раскрыть ошибочность толкования, допускаемого большинством экзегетов относительно 15-го года царствования Тиберия. Это заблуждение послужило началом возникших отсюда затруднений в хронологии жизни Иисуса.
Самые важные данные относительно времени, заимствованные из Евангелия Луки, нельзя отнести ни к крещению Иисуса, ни к вступлению Иоанна на поприще общественного служения. В действительности, если Иоанн Креститель начал свою деятельность и Иисус принял от него крещение на 15 г. царствования Тиберия, то есть в 782 году от основания Рима, то, следовательно, Иисусу, рождение Которого, несомненно, должно было быть ранее 750 г., было тогда уже 33 года. Между тем, как авторитетно заявляет Евангелие Луки, Иисусу во время крещения было 30 лет. Кто же имеет право отрицать это столь ясное подтверждение св. евангелиста и говорить, что третье Евангелие противоречит самому себе?
Время, указанное евангелистом Лукой, действительно обозначает конец общественного служения Иоанна и начало апостольского служения Иисуса, которое синоптики старались связать не с Его крещением, а с заключением под стражу Иоанна Крестителя.
По поводу крещения Иисуса встает вопрос: в какое время Иоанн начал крестить?
В Евангелиях мы не находим точного указания; ибо, как уже видели, 15-й год царствования Тиберия, известный нам по Евангелию Луки (III, 1,2), указывает на совершенно другое событие.
В этом нет ничего удивительного. Евангелисты описывают жизнь Иисуса, а не Иоанна; о Крестителе они упоминают настолько, насколько это необходимо для объяснения деятельности и значения Мессии.
Во всяком случае, возможно прийти к приблизительному определению. Повествование о крещении Иисуса показывает, что Иоанн уже начал крестить раньше, чем Иисус пришел к нему на берега Иордана.
Итак, Иисус крестился в 780 г.; из этого следует, что проповедь Иоанна Крестителя не могла начаться после этого времени.
Следуя иудейскому обычаю, который требовал, чтобы человек выступал на поприще общественной деятельности, достигнув тридцатилетнего возраста, можно заключить, что Иоанн, который был старше Иисуса на шесть месяцев, начал свою проповедь около 779 года.
Немного позже новый Пророк привлек внимание Синедриона, торжественное посольство которого описано в четвертом Евангелии (I, 19—27).
Достойно внимания следующее обстоятельство: несколько раньше того времени, когда Иоанну Предтече исполнилось тридцать лет, в 779—780 г., у иудеев наступил год субботний, год самый святой, год отдыха, свободы, прощения, год, повторявшийся через каждые семь лет (Левит, XXV; Второз., XV). О многих таких годах упоминается в продолжение веков и священными, и языческими писателями.
В Книгах Маккавейских (Кн. I, гл. VI, 49—53) упоминается о годе 150-м, следовавшем за эрой Селевкидов, и о годах 590 и 591 от основания Рима; у Иосифа Флавия (Древн., XIII, 8,1) — о 716 и 717 гг.; в Талмуде также говорится о 821 и 822 гг.
Все эти цифры точно определены через умножение числа 7; и как замечает Wieseler (Chronologische Synapse, 5, 205), прибавив 189 лет к первому субботнему году, о котором упоминается в Кн. Маккавеев, и отняв 42 года у последнего, упоминаемого в Талмуде, получаем субботний год в 779 г. от основания Рима.
Несомненно, что в начале этого года Иоанн Креститель слышал голос Божий, который призывал его к служению, и получил повеление начать проповедь в народе, на сознание которого он мог скорее влиять и действовать во время года отдыха и покоя, когда земледельческие работы уступили место религиозным мыслям.
Во всяком случае, крещение Иисуса происходило около середины этого седьмого года.
Очевидно, какой бы путь ни избирался для определения времени рождества Христова, результат оказывается один и тот же. Все данные соответствуют друг другу: год смерти Ирода, всенародная перепись, звезда волхвов и, наконец, крещение Иисуса.
http://mstud.org/library/d/didon/chronology1.html
|