Как заявил текстолог Эрман: «Ученые давно установили, что Евангелие от Марка — самое раннее и что Матфей и Лука пользовались его текстом как источником для своих повествований об Иисусе»
Обратимся к самому главному из них, Мецгеру: «Если поместить текст синоптиков в параллельные колонки, легко увидеть, что между ними есть пространные сходства в плане содержания, последовательности и даже словесных формулировок…
Отсюда ясно, что между синоптическими Евангелиями есть какая-то литературная взаимосвязь. Какая именно? Есть несколько возможностей. Большинство ученых склоняется к такому варианту: из синоптиков первым было написано Евангелие от Марка. То есть Матфей и Лука следовали историческому повествованию Марка, положив его язык за основу своих собственных повествований, приспособив его материалы к своим целям и добавив материалы из других источников, письменных и устных. В пользу этого обычно приводят не только вышеупомянутые моменты, но и следующие доводы. Доводы в пользу приоритета Марка:
Отсутствие совпадений в последовательности материалов между Мф. и Лк. против Мк. Когда Марк и Лука дают разную последовательность материалов, Матфей согласен с Марком. Когда Марк и Матфей дают разную последовательность материалов, Лука согласен с Марком. Таким образом, у нас есть согласования в последовательности Мк-Лк.против Мф. и Мк-Мф. против Лк. Однако нет согласований в последовательности Мф.-Лк. против Мк: Матфей и Лука никогда не согласуются в последовательности против Марка…..»
А вот что подмечает и сам Эрман: «Даже в Новом Завете указано, что авторы евангелий пользовались при работе некими «источниками». Например, в Лк 1:1–4 автор утверждает, что «многие» предшественники писали о словах и деяниях Иисуса и что после прочтения их трудов и бесед с «очевидцами и служителями Слова» он решил описать все еще раз, но, в отличие от других, «по порядку». Иными словами, при изложении событий Лука пользовался и письменными, и устными источниками, поскольку сам не был свидетелем земной жизни Иисуса».
И он периодически твердит это, как мантру: «В то время как в общем для них источнике (Евангелии от Марка) такие описания есть, а Матфей и Лука независимо друг от друга заимствовали из него часть сюжетов», «Евангелие от Марка служило Луке источником», «Лукой в источник (Евангелие от Марка)»
Но, если всё так, то почему Эрман в недоумении задаёт постоянно вопросы: «Если у Матфея и Луки был текст Марка, в котором говорится о сострадании Иисуса, почему оба евангелиста пропустили это слово?» «Зачем Луке понадобилось переписывать найденную у Марка сцену мучений Иисуса, если эти муки занимали центральное место в повествовании? Зачем Луке понадобилось полностью избавляться от всех упоминаний о муках Иисуса, если в этих стихах он собирался обратить на них внимание подчеркнуто сильными выражениями? Зачем вычеркивать сравнимый материал из источника, содержащийся до и после этих стихов?»
Что-то не совсем так с таким раскладом, как это нам преподносят Мецгеры с Эрманами.
Как и проговаривается Эрман: «Поразительно, что и Матфей, и Лука почти слово в слово повторили….»
Или, как говорит Мецгер: «даже словесных формулировок».
Т. е. не слово в слово совпадает, то что совпадает, и не всегда, это даже в словесных формулировках! А, если быть точным, то практически никогда слово в слово не совпадают эти общие куски текста в словесных формулировках.
Конечно, они нашли объяснение этому: «можно изучить Евангелия от Матфея и Луки, чтобы увидеть, как в них переработан текст Марка, и узнать, каким образом изложен тот же сюжет — так же, как у Марка, или с изменениями».
«Евангелие от Марка служило Луке источником, который он изменил, чтобы расставить характерные акценты».
Всё круг замкнулся: Марк был для них первоисточником – а почему тогда там не точно так? – а они изменили его, по конъектурным соображениям.
Так какие тогда доказательства, что Марк был первоисточником, кроме пустых «научных» предположений, гоняемых по кругу?
Ещё раз, только по проще, уже от отечественного производителя: «если сопоставить последовательность тех перикоп (кусков текста), которые имеются у всех трёх синоптиков, то обнаружится, что последовательность этих общих перикоп совпадает у Мф. и Лк. лишь в тех случаях, когда тот же порядок наблюдается у Мк.» (С. В. Лёзов, «Канонические Евангелия»)
Т. е. совпадают только куски текста сходные по смыслу и значению. А не точь-в-точь всё совпадает, как было бы при переписывании с единого литературного источника.
Другими словами, хотя много словесной воды вылито, чтобы попытаться доказать это, нет никаких веских доказательств, что Мф. и Лк. пользовались хоть каким-нибудь письменным источником вообще, которым мог быть, например Марк!
А как же тогда по-другому объяснить все эти совпадения?
А объяснение старо, как и сами Евангелия, и объявлялось и учёными: «синоптические евангелия независимо друг от друга черпали материал из устной традиции христианских общин, которая обрела устойчивые формы в результате постоянного повторения и заучивания одних и тех же изречений и повествований (единицы традиции при передачи воспроизводились с большой точностью, так как в общинах они выполняли вполне определённые функции), а расхождения между синоптиками возникли из-за того, что евангелисты были знакомы с различными вариантами традиции, удовлетворявшими потребности и интересы разных общин». (С.В. Лёзов «Канонические Евангелия»)
Это объяснение не удовлетворило слишком рационально настроенное учёное сообщество, так как им трудно было поверить, что устно возможно сохранить предание равное Евангелию Марка. Ведь, как мы помним, внутри Мф. и Лк. по сути находится евангелие от Мк. по своей структуре. А скорее всего им просто надо было выдумать что-то новое, отличное от традиционных христианских представлений и веры – учёных куча, а открытий не очень, каждому хочется открыть пятнышко на солнце. Но вернёмся к научному подходу, а не умозрительному. Так возможно устно хранить одинаковый материал равный количественно евангелию Марка или это что-то из ряда вон выходящее?
Именно так говорит предание, что Марк записал, для слушающих, именно проповедь Петра. (Евсевий «Церковная история»2.15; 3.39.14)
А вот что доказывает в своей книге «Иисус глазами очевидцев» Ричард Бокем:
«…основным источником Марка был корпус преданий, сформированный двенадцатью учениками в Иерусалиме и известный ему в той форме, в которой он распространялся Петром… в основе Евангелия лежат не личные воспоминания Петра, но его учение. В Евангелии отражается проповедь Благой вести, предпринятая Петром, то, каким образом он сообщал людям корпус преданий, отобранных и сформированных двенадцатью апостолами, в том числе и им самим…»(гл.7)
«…необходимо отметить, что способы структурирования повествования у Марка характерны в первую очередь для устного творчества. Этот вопрос блестяще осветила в своей серии статей Джоанна Дьюи. Приведем ее аргументацию, связанную с интерпретацией слов Папия, которая у Дьюи точно совпадает с нашей: Евангелие от Марка отлично смотрится как устное произведение. Объем его вполне подходит для устного выступления. Его можно выучить, просто один раз выслушав. Как я и другие показывали в других местах, композиция его состоит из приемов устной словесности. Говоря вкратце, эта история состоит из происшествий, которые легко встают перед глазами и так же легко ложатся на память. Она состоит из коротких эпизодов, соединенных друг с другом паратактически [то есть одним только союзом «и», благодаря чему эпизоды располагаются бок о бок, не подчиняясь друг другу]. Повествование аддитивно и аггрегативно [короткие повествования не образуют линейного сюжета, а просто «накапливаются», следуя друг за другом]. Учение не собрано в пространные рассуждения, объединенные общими темами, а рассеяно по коротким рассказам: именно так сохраняются поучения в устных культурах. Думаю, именно этот недостаток литературного хронологического и тематического строя имел в виду Папий, когда говорил об «отсутствии порядка» у Марка… Он использует устные композиционные процедуры, а не правильные риторические формы. Как сюжет, так и стиль типичен для устного произведения. Нет линейного сюжета: заговор с целью убить Иисуса впервые возникает в Мк 3:6, но затем исчезает из поля зрения до главы 11, а настоящую роль в повествовании начинает играть только в главе 14. Структура произведения представляет собой не линейный сюжет, а набор повторов, серий из трех параллельных эпизодов, концентрических и хиастических структур. Такие структуры характерны для устной литературы: они помогают исполнителю, слушателям и новым исполнителям запоминать материал и передавать его дальше. Из того, что нам известно об устной литературе, можно заключить, что Евангелие вполне могло быть создано и передаваться в устной форме».(«Иисус глазами очевидцев» гл.9; смотри также главы 10.Модели устной традиции; 11.Передача преданий об Иисусе; 12.Анонимная традиция или свидетельство конкретных очевидцев; 13.Память очевидцев)
А, как же сообщение и свидетельство Луки?
А разве мы видим там такое, какое хочет втюхать в связи с этим, нам Эрман? Где мы там можем вычитать, что Лука пользовался каким-то письменным источником, а тем более чьим-то уже написанным Евангелием или хотя бы читал его? Где мы там прочтём, что своё повествование «по порядку» он написал вопреки другим? Всё это не более чем фантазии разных недалёких и бессовестных эрманов. Лука сообщает, что лишь слышал о других попытках других, а своё написал самостоятельно и исключительно со слов очевидцев и не вопреки, а для конкретного адресата Феофила и потому с самого начала всё по порядку. Свидетельство Луки, как раз полностью опровергает все эти построения с попыткой приписать авторам Евангелий плагиат.
А, если мы, как предлагает Мецгер, возьмём синопсис, то вообще увидим, что не совпадают не только формулировки, не только подробности, а и сама хронологическая последовательность эпизодов.
Так в «Канонических Евангелиях» С. Лёзова, мы читаем: «В материале тройной традиции, содержащейся в Мк 2-3, Мф и Лк вначале обнаруживается порядок, общий с Мк. Однако начиная с 9:18 Мф отходит от порядка Мк и даёт эпизоды тройной традиции в другой последовательности…»
Да, как же так? Нам внушают, что Марк был всем первоисточником, и все только им изначально и пользовались и не иначе. Нас убеждают, как например Эрман, что это, «учёными уже давно доказано». И мы верим им, что это вроде как уже установленный текстологический факт. А в итоге расхождений, как по словесному наполнению, так и по его расположению, больше, чем совпадений. Мы помним, как объясняют это такие учёные: да они просто всё переделали по своему – но Марк первоисточник, это незыблемо. С тем же успехом можно утверждать, как Августин, что это Марк переделал Матфея, сократив его. Говорят, что у Матфея слог более отточенный, а у Марка более простецкий и поэтому, этого не может быть, мол только от простого к искусному бывает. Я, думаю, зная, как бывает, что это полная глупость – желаемое, выдаваемое за действительность – это будет называться краткое изложение своими словами. Особенно парадоксально выглядит это на фоне утверждения, что язык Мк более живой, который Мф и Лк переделали в более сухой и сдержанный!
Но на самом деле «ларчик просто открывается», на самом деле никто ни у кого ничего не списывал и ни кем не пользовался, от того и слог разный и материал и его хронологическая последовательность в некоторых случаях. Потому что, кроме разной последовательности материала трёх синоптиков относительно Мк, есть ещё особый материал так называемой «двойной традиции», имеющий параллели только у Мф и Лк. И так как тенденция уже понятна, то по тому же принципу, как и с синоптическим первоисточником «тройной традиции» Мк, учёное сообщество изобрело, или, как они считают, вычислило и первоисточник этим параллелям и назвали его Q (что значит - источник). А ещё есть так называемый «особый материал» Мф, который есть только у Мф, и есть «особый материал» у Лк, который есть только у него. Это всё мы видели и знаем, читая Евангелия. Поэтому первоисточников становилось всё больше и больше, от Мк и Q, до четырёх и т. д. И всё это разнообразие предположений, догадок и гипотез предлагается нам, как наука. http://www.reformed.org.ua/2/183/6/Guthrie
А есть ещё и Ин со своим особым материалом, не отмеченным синоптиками. Но общий ход истории служения и жизни Иисуса признаёт даже Мецгер, обговаривая различия между ними: «Если основные событий Страстей (предательство, арест, суд, распятие, воскресение) столь важны, что о них подробно повествуют все четыре евангелиста, то единственное предшествующее событие, о котором упоминают они все, – чудесное насыщение 5 ООО человек». Мецгер явно забыл про свидетельство Иоанна Крестителя о схождении Духа Святого в виде голубя, а также о его «заключении в темницу». Также общим подчёркивается особенное происхождение Иисуса. И Ин упоминается о разгоне ростовщиков в храме, которое возможно было не единственное.
Отсюда самый главный вывод о Мк, как о первоисточнике. Если Мф и Лк имели уйму дополнительного материала, которого не знал даже сам Мк, как первоисточник, то тем более они знали бы и то, что знал Мк и обошлись бы без него в своих изысканиях. Или же весь дополнительный материал, которого нет у Мк, это не изначальная истина, или же Мк не первоисточник!
Вот возьмём всем известную перикопу двойной традиции, о том, что никакой нормальный отец не даст своему чаду камень вместо хлеба. Уже это одно доказывает, что никакого общего литературного источника у этого не было, тем более письменного, из-за существенной разницы в формулировке. Согласно Мф Иисус сказал в итоге: «тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него», а по Лк: «даст Духа Святого просящим у Него». Если у них на руках был общий письменный источник, то кто их них посмел исказить первоисточник и по каким догматическим причинам? Какое чтение тогда первично?
Маловероятно, чтобы кто-то конкретное обещание Святого Духа исправил бы на неопределенные «блага». Отсюда ясно, что формулировка Мф, это то, что вышло из уст Иисуса, как очередная притча. Также маловероятно, чтобы Лука, имея на руках письменно зафиксированные слова Иисуса, решился бы на их корректировку. А вот, если он, как он сам и говорит, пользовался преданием, а также зная ближайшую историю христианства: что дал Бог своим земным детям, как «дар» в то время, то тогда возможна такая устная не сознательно переосмысленная переделка первоначального выражения Иисуса.
Есть ещё и внутренние доказательства, через предание: «первым было написано евангелие по Матфею…» (Ориген); «Так, Матфей издал у евреев на их собственном языке писание Евангелия в то время, как Петр и Павел в Риме благовествовали и основали Церковь. После их отшествия Марк, ученик и истолкователь Петра, предал нам письменно то, что было проповедано Петром» (Ириней) Т. е. после Евангелия Луки и Деяний, которые были написаны, когда Петра ещё не было в Риме и он там встретился с Павлом, аж после его смерти.
Но не доказывается ли всё тем же преданием, что источник Q, под названием (сборник логий Иисуса), существовал и евангелисты пользовались им, как источником для своих Евангелий? Евсевий пишет, что по словам Папия Матфей пользовался некими логиями: «Матфей расположил логии по порядку на еврейском языке, а дальше каждый их переводил, как мог». Как и сам Папий, по сообщению Евсевия составил «пять сочинений под заглавием "Изложение логий Господних "».
Ну во-первых, учёные выдумали этот источник, определённым образом истолковав слова Папия, чтобы обосновать наличие дополнительного материала у Лк и Мф, превышающего объём текста Мк в их теории о приоритете этого Евангелия. И по их утверждениям в него входит лишь речевой материал - притчи и другие высказывания Иисуса, отсутствующие у Мк.
А по Евсевию, по всей 3-й книге его, где он затрагивает этот вопрос не видно, что он, как-то отделяет логии из процитированного Папия от собственно самих завершённых Евангелий. Он говорит, например при этом: «Теперь к его [Папия] утверждениям, процитированным выше, мы должны добавить предание о Марке, написавшем Евангелие, изложенное в таких словах». Т. е. речь у него идёт о целом Евангелии, а не только о неком конспекте из логий. Так же считает он и про Матфея, когда говорит ранее: «Уже и Марк, и Лука дали людям свои Евангелия»(3.24.7)
Так может Евсевий неправильно истолковал Папия, назвав его логии - целыми Евангелиями? А сам Папий имел в виду именно то, о чём говорят сейчас учёные? Тогда прочитаем Папия: «Марк, будучи переводчиком Петра, аккуратно записал все, что он [Петр?] мог припомнить — хотя и не по порядку - о том, что говорил и делал Господь. Ибо он [Марк] не слышал Господа и не сопровождал Его — но позже, как я сказал, [слышал и сопровождал] Петра, который преподавал свое учение в форме хрий (коротких рассказов), не стремясь составлять упорядоченное собрание логий Господних. Следовательно, Марк ничего дурного не сделал, когда записал некоторые отдельные рассказы в точности так, как он [Петр?] их извлекал из памяти. Ибо единственная его забота была о том, чтобы ничего не опустить и не исказить из слышанного».
Т. е. под логиями Папий подразумевает не лишь высказывания или беседы Господа, а то, «что говорил и делал Господь» - это были «отдельные рассказы» об этом. Кроме того, мы видим, что и сам Марк составил логии. А по «научным» представлениям, логии, это то что сверх Марка. У них это выглядит так: Мк + Q + ещё дополнительный материал.
Тоже самое мы можем утверждать и о названии труда Папия. Он записал не только воспоминания о изречениях Господних, а и «другие рассказы, в которых он повествует и о некоторых чудесах, и том, что он узнал по преданию. Мы уже говорили, что апостол Филипп вместе с дочерьми проживал в Иераполе, а теперь расскажем, как Папий, их современник, вспоминает удивительную историю, слышанную им от дочерей Филиппа о воскрешении мертвого, тогда случившемся, и о чуде с Иустом, Варнавой по прозвищу он выпил смертельный яд и по милости Господней не потерпел никакого вреда.» (Евсевий "Церк. ист." 3.39.7-11) Т. е. по словам Евсевия труд Папия состоял не из изречений Христа и их толкований, а из рассказов о Господе, будь то Его слова, дела, а также о словах и делах учеников. Такое себе пятое Евангелие с ещё одними Деяниями в придачу.
Когда мы говорим: теология - то это значит не слова Бога, а слово о Боге, как и слово о другом предмете. Поэтому из всего вышесказанного можно сделать вывод, что точным переводом названия труда Папия, будет: "Изложение рассказов о Господе", или если дословно, то: "Изложение учения Господня".
Также и «Матфей расположил (эти рассказы или учение) логии по порядку на еврейском языке, а дальше каждый их переводил, уже как мог».
То, какое Евангелие считать первичным и источником для других (или не считать никакое) имеет большое значение в решении других вопросов связанных с разными текстуальными проблемами. Взять, например, примечание Р. Бокема из его книги «Иисус глазами очевидцев» о Левии и Матфее:
«Можно сделать вывод: имеющиеся данные делают крайне маловероятным предположение, что ученик Иисуса мог одновременно носить имена Матфей и Левий, сын Алфея. Если мы признаем, что Евангелие от Марка написано ранее Евангелия от Матфея — спрашивается, зачем автору последнего изменять имя персонажа истории, которую он почерпнул у Марка? Обе истории, очень краткие, краткие, совпадают почти дословно — не считая имен. Дэвис и Эллисон перечисляют возможные объяснения (кроме одного, которое мы только что опровергли). Предполагают, что автор Евангелия от Матфея стремился сократить число учеников Иисуса до двенадцати и, следовательно, должен был сделать этого ученика одним из Двенадцати; или что имя Матфей было выбрано благодаря созвучию со словом math3t3s («ученик»), которое в последующих стихах (Мф. 9:10–11) встречается дважды, и словом mathëtê («учиться») в стихе 13, чтобы подчеркнуть тему ученичества. Однако обе эти идеи неубедительны, поскольку не учитывают связь между появлением имени Матфея и именованием Евангелия «по Матфею».
Разумеется, замена «Левия Алфеева» у Марка на «Матфея» в одноимённом Евангелии и добавление к имени Матфея в списке Двенадцати определения «мытарь» каким–то образом связаны с заглавием Евангелия, которое, как все евангельские заглавия, было дано ему, возможно, во время распространения первых копий. Маловероятно, что именно эти две ссылки на апостола Матфея в Евангелии привели к тому, что впоследствии Евангелие было приписано Матфею. По замечанию Дж. Д. Килпатрика «даже после изменений в Мф. 9:9 и 10:3 евангельский Матфей остается малозначительной фигурой по сравнению с Петром, и, исходя из содержания книги, следовало бы ожидать, что этому Евангелию будет присвоено имя Петра. Однако этого не случилось — и это говорит против того, что название книги следовало за ее содержанием и основывалось на Мф. 9:9 и 10:3».
Наиболее правдоподобное объяснение появления Матфея в Мф. 9:9 — следующее: автор Евангелия знал, что Матфей был мытарем, хотел рассказать историю призвания Матфея в Евангелии, связанном с его именем, однако, не зная, как именно был призван Матфей, перенес на него историю о призвании Левия. В сущности, этот рассказ настолько краток и звучит так обобщенно, что, возможно, казался применимым к любому мытарю, ставшему учеником Иисуса. Одна особенность текста Матфея делает это предположение очень вероятным. У Марка за историей призвания Левия следует сцена, где Иисус ужинает вместе с мытарями (Мк. 2:15–17). Марк располагает эту сцену «в доме его»; некоторые ученые понимают это как дом Иисуса, но на самом деле, конечно, имеется в виду дом Левия. В Евангелии от Матфея за призванием Матфея следует та же сцена, однако происходит она просто «в доме» (Мф. 9:10). Таким образом, этот евангелист переделал историю призвания Левия, сделав из нее историю призвания Матфея, однако не стал перерабатывать текст дальше, помещая следующую сцену в дом Матфея. Он использовал имя Матфея только там, где ему это было необходимо.
Если такое объяснение появления имени Матфея в Мф. 9:9 верно, то из него вытекает важное следствие: автор Евангелия от Матфея стремился связать это Евангелие с апостолом Матфеем, но сам Матфеем не был. Самому Матфею не составило бы труда описать собственное призвание, не пользуясь для этого рассказом о призвании Левия».
Но, это "если мы признаем, что Евангелие от Марка написано ранее Евангелия от Матфея", как говорит автор. А, если так не признавать, то получится, что Матфей не пользовался рассказом о призвании Левия. А это Марк с Лукой смешали или перепутали историю призвания какого-то мытаря Левия, с призванием мытаря Матфея. И, как раз краткость истории Матфея, более указывает на аутентичность, нежели подробности этого призвания у Марка и Луки - тот писал о себе и своём случае, без излишнего к этому внимания (ему итак понятно), а те про другого, с соответствующими пояснениями.
|